Вера и тайна чисел Часть 55

 

Море словно ждало её.

Оно встречало не грохотом волн и не бурей, а тихой, убаюкивающей песней. Вечер был тёплым, почти нежным — словно июнь, прикрывшийся перламутровыми облаками, решил показать, что лето может быть ласковым. Вода каталась по берегу шелестящими языками, и Вере казалось, что море шепчет что-то ей на ухо. Звали эти звуки к чему-то давнему, забытому, может, даже родному…

Гостиница, в которой их поселили, была старой, с коваными балконами и потёртым мрамором в холле. Окна номера выходили прямо на пляж, и когда Вера приоткрыла створку, в комнату ворвался солёный ветер, лёгкий, живой, с ароматом водорослей и чего-то морского, трудноуловимого — возможно, свободы.

Игорь принёс с рынка местные фрукты — персики, черешню

— и немного молодого вина в бутылке без этикетки. Вера вышла на балкон в лёгком платье, волосы её были распущены — они вились на плечах, улавливая каждый порыв ветра.

— За что мы пьём? — спросила она, принимая бокал.

— За возможность быть там, где нас не ждут, но где мы нужны, — ответил Игорь. Он был не в духе поэтов, но в этот момент звучал особенно точно.

Ужин они устроили прямо на балконе. Простая еда, свеча в стакане, которую Вера зажгла скорее по настроению, чем из необходимости. Лёгкий сыр, хлеб с хрустящей коркой, пара тёплых оливок. Фрукты сочились соком, вино оказалось сухим и чуть пряным, как вечерняя песня моря.

Они сидели молча, не потому что нечего было сказать, а потому что не хотелось говорить. Иногда тишина говорит больше, чем слова. Особенно когда за спиной шумит город, а перед тобой — бесконечная гладь воды, в которой отражаются первые звёзды.

— Завтра за нами приедут, — напомнил Игорь, но голос его был мягким, без тревоги.

— А сегодня... — Вера улыбнулась. — Сегодня просто будь со мной.

Он посмотрел на неё. В её глазах отражался закат — тёплый, мягкий, почти золотой. Возможно, именно в этот момент что-то между ними чуть сдвинулось. Не открыто, не бурно — а как море, которое приходит и отступает, оставляя на берегу раковины.

Командировка должна была продлиться семь дней. Но вечер был один. И он уже стал особенным.