Вера и тайна чисел Часть 16

 

Стамбул. Вечер. Вера стояла на своем небольшом балконе в гостинице, с чашкой турецкого чая в руках. Внизу, за парапетом, расстилался Босфор — вода с серебристыми барашками волн покачивалась в лучах заходящего солнца. Вдалеке возвышались минареты, стены старинных дворцов, стены прошлого, которое срослось с настоящим.

Город жил, пронизанный голосами, звуком автомобилей, криком чаек… Вера закрыла глаза, пытаясь поймать эту уникальность момента — спокойствие в центре такого огромного мира.

Когда она вновь их открыла, Проводник материализовался за ее спиной. Вера почувствовала его присутствие до дрожи в кончиках пальцев.

— Ты знаешь, — произнес Проводник голосом, пронизанным ветром с Босфора, — о тебе заговорили. Есть люди… с влиянием… с информацией… с властью, которые пытаются тебя найти. Они просят, требуют — расскажи, когда уйдут их близкие, когда уйдут они сами.

Вера стиснула чашку покрепче.

— Пусть пытаются. Мне всё равно, — твердо произнесла она. — Никогда не стану говорить людям точно их даты. Никогда. Числа владеют разумом — человек начинает программировать себя на конец, а я даю лишь шанс что‑либо изменить. Вмешаться, поступить иначе.

— Ты знаешь, что они приложат все силы, чтобы взять то, что нужно?

Вера выпрямилась.

— Пусть пытаются. Мне всё равно. Я никого не боюсь. Моя совесть чиста. И я всегда буду защищать жизнь — до последних минут.

Босфор зашумел с новой силой — будто вторил ее решительности. Ветер взъерошил волосы Веры, смешал с ними воспоминания прошлого, а затем унес всё лишнее, очищая путь вперёд.

Когда солнце село за стены старинного Стамбула, Вера закрыла балконную дверь, села в кресло с чашкой чая и погрузилась в воспоминания о своем необычном собеседнике — Проводнике.

Он когда-то рассказывал ей о своем прошлом…таком далеком и таком интересном…

Леонардо Миролли — так звали его при жизни — родился в конце XVIII века на территории нынешней Италии, когда полуостров представлял собой разрозненное собрание государств. В то время власть боролась за влияние, вырисовывались альянсы, строились и рушились планы, а народ жил в бедности, угрозе войны и переворота.

Семья Миролли владела похоронным домом — необычным бизнесом даже по меркам тех столетий. В период бесконечных сражений всегда находились покойники — солдаты, мирные жители, представители аристократии. Их нужно было с достоинством похоронить, с прощениями, с обрядами, что соответствовали традициям. Эти услуги стали главною целью их жизни.

Леонардо с детства жил в атмосфере смерти. Он с малых лет касался покойников, наблюдал за лицами покинувших мир, прощающимися с ними родными, за борьбой за каждое тело в период беспорядка. В то время, когда Рим жил в крайней бедности, а вся жизнь концентрировалась вокруг выживания, похоронный дом Миролли вел свой бизнес, пронизанный скорбью и траурами.

Леонардо впитал эту среду до мозга костей — для него смерть, потеря, разрушение стали такой же обыденностью, как восход солнца. Он потерял всякое сочувствие, всякое тепло к людям — для него жизнь других перестала иметь значение. Он владел собой, владел другими, убивал, воровал, разрушал — всё равно что вычищал старые покои, готовил их к следующему постояльцу.

Во времена правления Австрии и французской угрозы на полуострове, когда вся Италия сгорала в смутах, Леонардо находил в насилии свой путь к выживанию и власти. Он с легкостью переступал через чужие жизни, считая их лишь звеньями в нескончаемой процессии покинувших мир.