Вера и тайна чисел Часть 46

 

Поздний вечер.

Они ушли далеко от отеля — туда, где песок становится бархатным, а городские огни исчезают в дали. Дубай остался позади, как мираж.

Впереди — пустыня, тихая, как древняя песня.

Они сняли обувь.

Он первым. Она — следом, смеясь:

— Ты ведь экстрасенс. Наверное, чувствуешь, что я терпеть не могу каблуки.

— Я чувствую, что ты прирождённая босоножка. Только такие женщины идут по песку, как по ковру судьбы.

— Философия на грани романтики. Опасная смесь, Тео.

— Именно на грани — всё самое вкусное.

Они шли медленно. Лёгкий ветер шевелил её волосы, касался плеч. Он смотрел на неё не как на загадку, а как на ответ.

Она смотрела на небо — и потом на него. И думала, что в нём больше неба, чем в небе.

— У меня бывают видения, — сказал он внезапно. — Не как у Веры. У меня — через образы. Иногда вижу символы, иногда людей. Иногда камни.

— Камни? — с интересом.

— Да. В одном сне мне передавали камень — опал. Говорили: "Смотри, кто его держит, тот может отличить живое от мёртвого, правду от фальши."

— И ты поверил?

— Тогда — нет. Сейчас... да. После встречи с тобой всё стало чётче.

Ты как… фильтр. Очиститель. Или катализатор.

— Не уверена, что хочу быть фильтром. Лучше — вино.

Он рассмеялся.

— Ты — смесь красного и белого. Сложная, терпкая, запоминающаяся.

— А ты… — она слегка наклонила голову. — Удивительно незащищённый для человека, который видит смерть.

Он улыбнулся. Но чуть грустно.

— Я много лет прятался за роль. Мол, бабник, весельчак, свободный художник с третьим глазом. А внутри — тоска. Я видел, чувствовал, знал, а по-настоящему... не встречал никого, с кем хотелось остаться.

Ивон молчала.

А потом вдруг сказала:

— Я переводила с греческого. Был такой дипломат. Он говорил, что настоящий язык — это не слова, а паузы между ними. В этих паузах прячутся все чувства, правда, боль, желание.

— А я думаю, что ты — мой язык.

Она посмотрела на него.

И впервые не засмеялась, не пошутила. Просто подошла ближе.

И взяла его за руку.

— Тогда переводи меня дальше, Тео. Я сложная, но ты вроде как... многоязычный.

Он сжал её пальцы.

Они остановились на бархане.

Луна поднималась над песком — такая же белая, как их следы.

Ивон присела, вытянув ноги. Он сел рядом, обнял её за плечи.

И в этот вечер всё было на своих местах.

Без объяснений, без планов, без страхов.

Просто — два сапога. Одна пустыня. И одна общая тишина, полная смысла.