Вера и тайна чисел Часть 21

 Сына Миреллы и Леонардо назвали Маттео — в честь чуда, которое соединило жизнь и смерть, тепло и холод, покой и разрушение. Он унаследовал дар своего отца — но проявлялся он иначе, по-особенному.

Маттео владел разрушающей силой взгляда. Когда его серо-голубые глаза концентрировались на чём либо, всё вокруг начинало замирать: люди теряли сознание, птицы засыпали на лету, листья срывались с ветвей, кружа в замедленном танце до самой земли. Эти способности были велики, но мальчик владел собой. Он воспитал в себе такой внутренний контроль, что никогда не переходил роковую черту и  никому по-настоящему не вредил

.

Доброта его покойной матери смягчала всё то звериное, что было в его крови. В то время как отец владел разрушениями, сын владел покоем, очищающей тишиной. Он с детства проявил необычайный талант к искусству: прекрасно пел, владел музыкальными инструментами, с легкостью воспроизводил увиденное с помощью карандаша. Эти свойства стали способом преобразовать разрушающую энергию в искусство — создавать, а не разрушать.

Леонардо с восхищением наблюдал за сыном, испытывая то, чего никогда раньше не знал, — очищающей, исцеляющей родственной любовью. В самой душе, пронизанной столетними грехами, зажглась искорка покаяния — всё то, что когда либо было разрушено, прощалось в лице Маттео.

Маттео стал очищающей страницей в истории Проводника — прощениями прошлого, надеждой на то, что следующий путь может быть иным.