Вера и тайна чисел Часть 38

 Когда ужин подошёл к концу, и зазвучала фоновая музыка, гости начали подниматься, надевая пальто, обмениваясь последними тостами и планами на следующую неделю.

Вера стояла у зеркала в коридоре ресторана, поправляя светлый шарф. На ней снова было белое пальто, в котором алое платье выглядело особенно ярким. На секунду она встретилась глазами с Игорем в отражении.

Он шёл решительно.

— Я провожу вас, — сказал твёрдо. Не вопрос, не просьба — решение.

Голос был чуть хриплым, будто прорвался сквозь стены внутренних запретов.

Олег уже тянулся за ключами, Ваныч обернулся, но Игорь добавил:

— Не беспокойтесь. Она под моей ответственностью.

Мужчины переглянулись. Вера улыбнулась — почти незаметно, и… ничего не сказала. Просто кивнула.

Они вышли вдвоём.

Город был мокрым, вечерним, с бликами от витрин и прохладным воздухом. Шагали неспешно. Иногда плечи касались друг друга.

— Почему сейчас? — вдруг спросила она, не глядя на него.

— Потому что устал молчать, — честно ответил он. — И потому что каждый раз, когда ты проходишь мимо меня в красном — кажется, что я упускаю что-то очень важное. Невозвратное.

На углу он неожиданно свернул к круглосуточному цветочному ларьку.

— Подожди.

Через минуту вернулся. В руках — букет из розовых роз, свежих, с каплями воды на лепестках.

Протянул ей, не глядя в глаза.

— Почему розовые? — спросила она, бережно принимая.

— Потому что белые — слишком наивные, красные — слишком пошлые, а ты… ты между. Мягкость с силой.

Они снова пошли. Рядом. Тихо. Цветы пахли утром.

— Мне начал сниться один и тот же человек, — вдруг сказал он. — Старик. Или не старик. Высокий, с серебристыми глазами. Говорит, что я его потомок. Что я — Опалов не просто по паспорту. Что я ношу проклятие рода.

Вера замерла, но не перебила.

— Он называл себя Кахолонгом. Говорил, что был магом. Что его освободила женщина по имени Андромеда, а потом прокляла. Потому что он не смог её полюбить.

— Да, — тихо сказала Вера. — Я слышала это имя. Андромеда.

Игорь кивнул, как будто ждал этого ответа.

— Он дал мне камень. Опал. Огромный. Я видел его так ясно, будто держал в руке. И сказал: будь внимательнее с Верой. Она — мой шанс. Мой выход. Моя расплата. Или моё прощение.

Тишина.

Они дошли до её дома. У ворот Вера обернулась.

— Ты не сухарь, Игорь, — сказала она. — Ты просто привык прятаться. Даже от себя.

— А ты… перестала.

Она кивнула.

Он протянул руку — не к ней, а к цветам, поправить край упаковки. Неуверенный жест, почти подростковый.

Но она взяла его ладонь. На секунду.

— Спасибо, — сказала она. — За смелость.

И ушла в дом.

А он остался. Под дождём. С теплом в пальцах и огнём в груди, который впервые не пугал.

В ту ночь в зеркале появился Проводник. Вера уже лежала, но не спала.

— Ну что ж, — сказал он. — Кахолонг тебе доверяет. Не урони.

— А если я не захочу его «спасать»?

— Тогда спасёшь себя, — хмыкнул Проводник. — Иногда это важнее.