Зеркало Пятой. Стихии. Глава 7

 

С каждым новым сном их знание крепло. Нити прошлого тянулись из глубин, связывая ведьм не только друг с другом, но и с теми, кто жил задолго до них. Книга, найденная в корнях, говорила на языке забытых жриц — языке, от которого дрожала сама земля.

Лея читала её по ночам, у огня, с зеркалом рядом. Знаки открывались не сразу. Но с каждой страницей в ней просыпалось то, что спало веками. Она чувствовала, как внутри неё оживает голос, не её — древний, мудрый, пугающий.

— Мы не первые, кто искал врата, — сказала она однажды ведьмам. — И не первые, кто их открывал. Но те, кто прошёл, не вернулись прежними. Некоторые — не вернулись вовсе.

Север провела рукой по воздуху — и в нём вспыхнула картина: поле, выжженное до тла. Запад держала кусок земли, в котором билось нечто живое, будто пульс. Юг глядела в пламя, где появлялись лица, искривлённые страхом. Восток слушала воду — и слышала крики.

Они поняли: врата — это не просто знание. Это проверка. Сможешь ли ты остаться собой, заглянув за грань?

— Мы готовы, — сказала Лея. — И если не вернёмся, пусть зеркало сохранит нас.

В ту ночь они снова встали в круг. Камень положили в центр, зеркало — поверх. Руки сомкнулись. Заклинание не было произнесено — оно возникло само. Из памяти. Из крови. Из их правды.

И свет рванул в небо. А под ногами — раскрылась земля.

 Под землёй не было тьмы. Была глубина.

Они спускались медленно, окружённые светом зеркала и шорохом времени. Стены туннеля покрывали знаки — не руны, не письмена, а память. Каждая ведьма чувствовала: они читают их не глазами, а кожей.

Мирон шёл последним. Он чувствовал — это путешествие не только за знанием. Это суд. Личной истории. Старые страхи оживали в тенях.

Внизу был зал. Круглый, как зеркало. В центре — алтарь. На нём лежал меч. Простой, без украшений. Но от него исходил холод.

— Это Сердце Врат, — прошептала Лея. — Оно не открывает. Оно требует выбора.

Одна за другой ведьмы подошли и коснулись рукояти. Каждый прикосновение — как удар молнии. Образы, видения, голос изнутри.

Север увидела себя, лишённую памяти. Юг — без чувств. Восток — в одиночестве. Запад — без корней. Лея — без зеркала.

— Меч спрашивает: кем ты готова быть, если заберут всё? — сказала Лея. — И если ты всё равно останешься собой — врата откроются.

Она обернулась к остальным. Никто не дрогнул. Даже Мирон, который впервые в жизни ничего не прятал.

Тогда Лея взяла меч. Он не обжёг. Он принял её ладонь, как дыхание принимает слово.

Под ногами земля дрогнула. Алтарь исчез. А в стене открылся проход. Узкий, как путь судьбы.

— Мы готовы, — сказала она.